Даниэль Дефо и др. – Жуткие приключения Робинзона Крузо, человека-оборотня

Во все времена рассказчики сочиняли свои небылицы в самую первую очередь стремясь угодить читающей публике, не сильно беспокоясь, насколько правдоподобными оказывались их творения. И вот в наши дни у читателей вызовет ужас чтение неадаптированных сказок, которые сочиняли братья Гримм. Да и студентов исторических факультетов порой может ошеломить знакомство с оригинальным текстом эпической поэмы «Беовульф». Даже такие эпосы как «Одиссея» и «Илиада», по сути невзрачны, конечно если над текстами не дать поработать целой группе переводчиков и редакторов.

По этой причине задумывая роман о Робинзоне Крузо на то время известный английский романист и памфлетист Даниэль Дефо, собирался внести существенные правки в оказавшуюся в его распоряжении рукопись, которая представляла собой подборку дневниковых записей и воспоминаний. Невзирая на тот факт, что во времена Дефо ходило огромное число историй о потерпевших кораблекрушение моряках, испытания, выпавшие на долю Крузо были столь необычными, что они совершенно затмили злоключения его современников. И всё же для Дефо было очевидно: для того чтобы книга понравилась читателям, в историю необходимо внести некоторые изменения.

Увы, в основном эти изменения были внесены издателем по причинам субъективного характера. Диссидент-пресвитерианин Дефо, когда-то помышлявший о карьере священнослужителя, испытывал потребность включить в рукопись вставки на тему христианской религии и веры вопреки антипатии к государственной религии, со всей очевидностью отразившейся в записках Крузо. (Крузо рос в Англии в период правления Карла I, омраченный религиозными смутами, в эпоху, когда прошло совсем немного времени с тех пор, как в Европе испанская инквизиция сожгла на костре с дюжину людей, обвиненных в колдовстве.) В датированном 1721 годом сердитом письме Джонатану Свифту, написанном в ответ на его критические замечания по поводу «Робинзона Крузо», Дефо оправдывает столь многочисленные вставки тем, что по его мнению человек не мог провести столько времени в одиночестве, в той или иной форме не обратившись к Иисусу Христу.

Аналогичным образом Дефо решил, что Крузо должен был совершить попытку покинуть свой остров. Впрочем, это предположение вызывает серьёзное возражение: если такой способный и умелый человек построил себе лодку, то почему он продолжал терпеть мучения на своём острове более четверти века? В изложении Дефо Робинзон неоднократно строит плоты и лодки, но ни одно из этих утлых сооружений не позволило ему добраться до расположенного неподалеку острова Тринидад.

Что же касается исторической достоверности повествования, то сам Крузо был в ярости оттого, что из его биографии выпали одни эпизоды и появились другие, ввиду чего он предстал перед публикой то как тупица и неумеха, то как фанатик, то как выживший из ума старик. Есть, по меньшей мере, одно свидетельство о том, как его взбесила выдумка, будто на протяжении 27 лет, проведенных на острове, он всё время расхаживал под зонтом, чтобы уберечься от солнечных лучей. По поводу возмутительного эпизода с «танцующим медведем», помещённого Дефо в конце повествования, Робинзона охватил такой гнев, что он три раза грозился поколотить писателя. И тот, видимо, перепугался не на шутку, поскольку посмел опубликовать своё сочинение лишь через несколько месяцев после известия о кончине Крузо, который преставился в очень преклонном по тем временам возрасте восьмидесяти семи лет.

К чести Дефо следует отметить что при первом издании дневников и рассказов Крузо он старался сохранить орфографию и грамматику которые были свойственны его многоопытному и необразованному персонажу. К примеру, подобно многим начинающим писателям, Крузо полагал, что запятые ставятся не столько по правилам, сколько по прихоти пишущего. Если верить рукописи Дефо, можно предположить, что Крузо был изобретателем некоторых грамматических конструкций.

В течение минувших с тех пор трёх столетий рукопись подверглась бесчисленным «улучшениям» со стороны редакторов и текстологов. Неправильно написанные слова, будучи либо ошибками, либо следствием отсутствия в те далекие времена орфографических норм, были приведены в соответствие с современными правилами правописания и грамматики что нанесло ущерб стилю оригинала. В результате чего и появились сотни различных изданий «Робинзона».

Столкнувшись с желанием определить, какое из многочисленных изданий считать «правильным», американский литературовед Питер Клайнз пошёл путем, пройденным ранее многими исследователями, и остановил свой выбор на той версии истории, с которой был знаком лучше всего. И хотя эта версия выглядит более приглаженно, чем оригинальная рукопись, в ней все равно сохранилось намного больше оригинальных написаний слов и оборотов, чем в текстах, к которым привыкли многие читатели. Клайнз также позволил себе разбить книгу на главы, ориентируясь на те места, где в повествовании были намечены паузы.

Всё это делалось с целью обойти острые углы. Это издание «Робинзона Крузо» основывается на оригинальных рассказах и дневниках, которые, как известно, существуют в нескольких экземплярах. Из этих оригинальных документов становится ясно, что пребывание Робинзона на острове, его жизнь в целом представляют собой гораздо более мрачную и зловещую историю, чем то, о чём рассказывается в подавляющем большинстве изданий. Некоторые из фактов, предстающие в новом свете, в лучшем случае, заставят относиться к данной рукописи как к художественному произведению, а в худшем — как к банальной фантастике, притом, что даже в самом популярном изложении этой истории, предпринятом Дефо, содержатся указания на то, что речь идет не о вымысле, а о реальных событиях.

Данная версия рукописи была обнаружена среди бумаг писателя, историка и библиофила Говарда Филлипса Лавкрафта через несколько лет после его кончины. Говард Лавкрафт же снабдил эту рукопись примечаниями и ссылками на некоторые тексты и исторические труды, хранящиеся в Библиотеке Старого колледжа Массачусетского университета и в Библиотеке редкой книги Кервена. Благодаря этим примечаниям, Клайнз получил возможность в настоящем сокращенном издании упростить некоторые из наиболее поэтичных и цветистых описаний, сделанных Крузо, а также назвать своими именами многое из того, что не назвал Дефо.

Также следует отметить, что Клайнз потратил немало времени, чтобы просмотреть исторические документы на нескольких языках, дабы обнаружить записи о рождении, смерти и иные документальные факты о которых умолчал Крузо и которые оказались ещё более завуалированными после изменений текста, предпринятых Дефо.